а потом рожать, а потом восстанавливаться – не ему.
Я старалась представить свою жизнь, если я оставлю ребёнка и если прерву беременность.
но ничего не получалось. пустая голова. перекати-поле.
Пробка еле двигалась. Я опоздала на приём.
Сейчас мне кажется, что в третью беременность я была особенно красивой.
засияла кожа, заструились локоны.
Я нравлюсь себе, я нравлюсь Тони.
Мы занимаемся сексом почти каждый день, и раза два-три в день я мастурбирую в ванной.
По настроению беременность как овуляция.
Мне не нравились только груди.
Несчастные, раздутые до неприличного для моего скелета размера, они чинно лежали на гигантском животе, как кабачки.
На пятом месяце я перестала скрывать беременность. На шестом мой организм снова решил избавиться от инородного тела.
На этот раз в ход пошла кровь.
Моя кровь не цвета кетчупа, как в фильмах Тарантино,
и не алого, как потроха венского акционизма,
моя кровь как сливовое повидло,
в шприце она еле ползёт чёрной змейкой навстречу факиру – медсестре.
Моя кровь чёрная, как в лентах Хичкока … “чтобы не отвлекала от психологической составляющей ужаса в”
институте гематологии на Зыковском Новом проезде, дом 4. где выяснили наконец, что я носитель гена, который не даёт вынашивать детей.
Я колю себе уколы в живот дважды в день.
Нужно ущипнуть себя так, чтобы образовалась складка жира, и в неё погрузить иглу. Мой красивый большой и тугой живот в синяках и шишках. Чешется так, что иногда я беру самое жёсткое полотенце и тру им кожу до покраснения. Потом перестаю и плачу.
“Моё” лекарство прописывают людям, которые перенесли коронавирус. В ковидной Москве я охочусь за этими уколами по всему городу, пока не добываю сразу несколько пачек, но с тупой иглой.
Однажды я не могла заснуть. Плакала и чесалась,
будто голым животом кормила комаров в тайге,
будто под кожей беспокойные сороконожки танцуют семь сорок,
дожить бы до сороковой недели.
Интересно, а как ген проявлял себя, когда мне было 20 лет?
больше не могу делать себе уколы.
не могу ходить к гинекологу.
И не хожу.
И не колю.
Несколько недель отшельничества и укрывательства от женской консультации.
дружу разве что с УЗИстом,
прихожу смотреть состояние плаценты и мозг моей девочки.
всё ок.
Когда сошли синяки и шишки, я приехала к Розине Анасовне. Она сказала, что можно попробовать родить 29 сентября 2021 года. Я занесла эту дату в гугл-календарь и взяла на работе две недели отпуска.
29 сентября 2021 года родилась моя Энни.
Боль 4 из 10.
На следующий день я перетянула живот корсетом, запеленала малышку и дописала роман.
Приходил Тони, и мы лежали втроём на больничной койке. Это было наше время.
Перед выпиской – лихорадка из-за прихода молока, неприятнее, чем полное раскрытие.
Раскалённые каменные кабачки!
Заточаю соски в пластиковые стикини. Это орудие пыток работает от сети.
выливаюсь растопленным сливочным маслом, бледным желтком, чем-то ни жёлтым ни белым, как говорят педиатры – самым полезным, и наконец молоком.
Уже дома на пятый день лактации я звоню терапевту и спрашиваю, как это прекратить.
Она, конечно же, спрашивает зачем.
бог терпел и нам велел.
Я зверею и кричу, что не могу пихать в себя еду, чтобы было молоко, что мои груди больше, чем головы моих детей, что соски не успевают заживать и иногда я достаю изо рта ребёнка размокший кусочек своей кожи, они всегда в молоке и крови.
Она как будто поняла, но потом всё равно прислала саммари нашего разговора, где настаивает, что нет ничего лучше для развития ребёнка, чем материнское молоко.
Три года, 1 месяц и 1 неделя лактации.
Три сестры.
Без отсылок к Чехову, но к Киплингу “Мы с тобой одной крови”.
Моей.
Татьяна Стоянова
По контуру тела
Владения
Твоё тело – мои владения.
Больше ничьи.
Прикасаться к тебе – преступление
епитимьи.
Прикасаться к тебе – милость божия.
Дар небес.
Отзываюсь, как листья, дрожью я,
ветру – лес.
Твоё тело – неприкасаемо
для других.
С этих веток плоды стрясаем мы —
на двоих.
Твоё тело – мои владения,
не войны.
Никакие нам нападения
не страшны.
Словно дух, здесь стою на страже я.
Мир трещит.
Но при каждой попытке кражи я —
как твой щит.
Вскрытие
следующая твоя книга
будет обтянута моей кожей
следующая твоя песня
будет обмотана моими голосовыми связками
следующий твой спектакль
сыграют в декорациях
моего вскрытого нутра
купол диафрагмы
над оркестровой ямой
брюшной полости
следующее твоё сражение
будет вестись
за моё еле живое тело
рас-по-тро-шён-но-е
всеми твоими
предшественниками
всеми твоими
патологоанатомами любви
каждым адамом
каждым адом в его уме
в твоей голове
господи
____
он называл это вскрытием. “мы просто вскроем тебя, как запертую новенькую шкатулку. музыкальную, с балериной, знаешь такие? она кружится и взмахивает ножкой. лежи спокойно, а то от ножа в твоём животе будет много крови, очень много. больше, чем там, где я взломаю замок”.
____
я научилась любить ножи
иногда когда совсем сложно не помнить
делаю лезвием
новую насечку на своём теле
сначала провожу линию обухом
потом когда страх притупляется
надавливаю остриём
вокруг моего пупка
уже вырисовывается третье кольцо
третий круг ада
замкнутый в моей
вскрытой черепной коробке
Дерево жизни
земля
тело моё красная земля
белая глина и чернозём
хранит в себе ископаемые
черепки и кости
родниковую воду
и трещины в коре
корешки и вершки
ямы и котлованы
следы прикосновений
ласки силы соли ила
стук лопат о камень
заморозки засуху потоп
можешь
